Москва, пережившая века войн, пожаров и идеологических переворотов, потеряла сотни архитектурных памятников. Многие из них уничтожены ради градостроительных проектов, другие стали жертвами политических решений. В мае 2025 года в московском метрополитене установили ранее убраный памятник Сталину на станции «Таганская». Редакция сайта «ПоМоскве.ру» по этому случаю подготовило подборку самых известенных утерянных памятников столицы.
Сухарева башня
Сухарева башня выросла на тогдашней окраине Москвы в конце XVII века, в самом сердце преобразований Петра I. Возводившаяся с 1692 по 1695 год по проекту архитектора Михаила Чоглокова, она служила парадными воротами Земляного города и сразу же стала безошибочной опознавательной меткой столицы. Установленные на башне куранты, богатый белокаменный декор и редкая для Москвы того времени «петровская» барочность подчеркивали разрыв с древнерусскими традициями и устремление к европейским образцам,-— однако без отказа от местного колорита.
Пятиъярусное, почти 64-метровое сооружение сочетало торжественную архитектуру с практическими функциями. Уже в 1702 году здесь открылась Школа математических и навигационных наук Якова Брюса, положившая начало российскому военному и гражданскому инженерному образованию. Позднее башня использовалась как астрономическая обсерватория, хранилище карт, а с начала XIX века — как водонапорная башня, принимая воду из легендарного Мытищинского водопровода. Вокруг быстро разрослась оживлённая Сухаревская площадь — рынок, где столичные купцы торговали «от иголки до велосипеда».
К началу 1930-х Сухарева башня уже мешала новому генеральному плану реконструкции Москвы. В 1934 году, под предлогом расширения Садового кольца и прокладки трамвайных путей, Моссовет принял решение о её разборке «по кирпичику». Против выступили реставраторы и историки: Игорь Грабарь, Пётр Барановский, Николай Марр—они направляли письма в правительство, собирали подписи, публиковали статьи, но в эпоху «борьбы с излишествами» у культурного наследия было мало шансов. Демонтаж завершили за несколько месяцев, а её кирпич пошёл на облицовку ближайших зданий.
Сегодня о башне напоминают лишь старые фотопластинки, чертежи и редкие музейные экспонаты. Сухарева площадь давно перестроена, но изящный силуэт башни продолжает жить в воображении москвичей и исследователей, а разговоры о возможной воссоздании вспыхивают всякий раз, когда город поднимает вопрос о ценности исторической памяти. Сухарева башня — не просто утраченный памятник, а символ того, как легко Москва теряла уникальные артефакты ради сиюминутных градостроительных амбиций.
Стены Китай-города
Китай-городская стена появилась в самом начале XVI века, когда после пожара 1532 года Москва остро нуждалась в новой линии обороны, проходившей уже за пределами Кремля и Белого города. С 1534 по 1538 год под руководством итальянского инженера Петрока Малого возвели кирпичную крепость длиной около 2,6 км: четырёхгранные башни через каждые 60–80 м, бойницы для огнестрельного оружия, ров и подъемные мосты у Никольских и Варварских ворот. Высокие зубцы-«ласточкины хвосты» делали стену родственной североитальянским фортификациям, а красно-коричневый кирпич гармонировал с кремлёвскими башнями, создавая законченный ансамбль «красной» столицы.
На протяжении трёх столетий стена оставалась важнейшей оборонительной линией и вместе с Кремлём формировала силуэт Москвы-реки. Под её укрытием возник знаменитый торговый квартал Китай-города: гостиные дворы, монастыри Варварки, денежные лавки Ильинки и конторы купеческих фирм. Деревянные надстройки и каменные складские корпуса постепенно вросли в крепостной пояс, превратив военную границу в «город-внутри-города», гудящий ярмарочным шумом и ещё больше подчёркивающий мощные стены, над которыми возвышались храмовые главы.
После революции 1917 года Китая-городские укрепления объявили помехой модернизации. Первые проломы сделали для трамвайных путей на Никольской и Варварке уже в 1920-х, но решающий удар нанёс Генплан 1935 года: под расширение улиц и прокладку метро требовалось снести большую часть стены. К 1934–1936-му разобрали два с половиной километра кирпичной кладки и почти все башни, оставив лишь короткие отрезки у Варварских ворот и за Политехническим музеем. Как и в случае с Сухаревой башней, на защиту выступали архитектор-реставратор Пётр Барановский и историки Общества изучения русской усадьбы, но их публикации в «Рабочей Москве» остались без ответа: сохранение сочли «несоответствующим социалистическому облику столицы».
Сегодня уцелели два фрагмента общей длиной около 150 м, а также фундаментные остатки башен, открытые при строительстве Зарядья и станции метро «Китай-город». Эти каменные «приглушённые аккорды» напоминают москвичам о времени, когда Китай-город был самостоятельной крепостью, а не только названием популярного гастромаркета. Споры о частичной реконструкции крепостного пояса вспыхивают всякий раз, когда обсуждают благоустройство исторического центра: одни предлагают вернуть стене её полный периметр, другие призывают оставить лишь археологические «шрамы», чтобы будущие поколения видели, сколь велика цена исчезнувших городских границ.
Красные ворота
Красные ворота появились как триумфальная арка-«портал» петровской эпохи: первую деревянную арку воздвигли в 1709 году по приказу Петра I, чтобы торжественно встретить победоносное войско после Полтавской битвы. Она несколько раз сгорала и возрождалась, пока в 1753–1757 годах архитектор Дмитрий Ухтомский не возвёл на Земляном валу каменную барочную версию высотой около 26 метров — насыщенно-красную, с белокаменными барельефами и золочёными деталями. Арка стала эффектным акцентом новой площади, через которую вели дороги к Мясницкой улице и в Лефортово, и уже тогда москвичи называли её «красной» не только за цвет, но и за «красоту».
Ухтомский украсил фасады полусотней гербов, аллегорическими статуями Мужества, Изобилия и Верности, а венчал композицию бронзовый ангел-Фама с трубой и лавровым венком. Аллеи, расходившиеся от арки как лучи, выводили путников к монастырям Басманной слободы, делая ворота важнейшим «реперным знаком» на панораме Садового кольца. В праздничные дни их облачали в коронационные декорации: портреты Елизаветы Петровны или двуглавых орлов, иллюминацию и полотнища, так что Красные ворота стали едва ли не самым фотографируемым столичным сооружением XIX века.
С началом трамвайного движения (1906) под аркой прокладывают рельсы, а после 1917-го с неё снимают имперские вензеля; в 1926-м Алексей Щусев ещё успевает отреставрировать барельефы, но уже в марте 1927 года ВЦИК признаёт арку «помехой транспорту». Петиции Щусева, Аполлинария Васнецова и Академии наук отклоняют, и 3 июня 1927-го многолюдная площадь Красных Ворот наблюдает, как барельефы рушат ломами, а кирпич грузят в самосвалы для нужд коммунхоза. Снос стал первой крупной «жертвой» грядущего Генплана-1935, который требовал расширения Садового кольца и прямого проспекта к проектному Дворцу Советов.
Сегодня о воротах напоминают лишь топоним станции метро «Красные Ворота» (1935) и сталинская высотка 1952 года, занявшая пустующую площадку. Сам ангел-Фама и несколько путти экспонируются в Музее Москвы, замковые камни — в Коломенском; макет арки можно увидеть у музея Щусева. Каждый раз, когда город обсуждает благоустройство площади, звучат предложения воссоздать триумф — одни мечтают о точной копии, другие предлагают оставить исторический «шрам» как напоминание: даже красивейший символ эпохи может исчезнуть, если его сочтут неуместным в очередной градостроительный поворот.
Доходные дома XIX–XX вв.
Доходные дома дореволюционной Москвы — строения, рассчитанные на сдачу квартир и магазинных помещений, — к середине XX века стали «фоновым» пластом городского ландшафта, а к 2010-м превратились в одну из самых уязвимых категорий наследия: статус памятника им присваивают редко, пятна застройки ценны, а фасад-by-facade-подмена выглядит «бескровной» для чиновников. На рубеже 2010-х московские градозащитники фиксировали год за годом исчезновение либо «пустое остекловывание» целых ансамблей: прежние арендные доходы уступили место доходности от апартаментов и гостиниц, а эстетика модерна или неоклассицизма — скляночным офисным «новоделам».
Доходный дом князя Гагарина на Тверской (1910) вырос поверх старых палат Григория Гагарина; его пятиэтажный объем проектировали В.Н. Бобров и Е.П. Вайнберг, сочетая ранний модерн с неоренессансом: гигантская арка-проезд, двухэтажное витринное окно, скульптурные грифоны и жезлы Меркурия подчеркивали торговый характер квартала. После 1917-го здесь заседал Исполком Коминтерна, отсюда и прозвище «Дом Коминтерна». В 1990-е главные этажи заняли магазины, однако охранного статуса здание так и не получило: 8 мая 2019 года Департамент культурного наследия отказал в постановке под охрану, открыв путь «реконструкции с разборкой внутренних стен» — по сути, к фасадизму. К 2023-му исторические перекрытия и лестницы демонтировали, оставив лишь оболочку под будущий многофункциональный комплекс, и тем самым окончательно стёрли ещё один дореволюционный дом на главной магистрали города.
Дом Эггерс на улице Россолимо (1913, архитектор Иван Машков) был изящным неоклассическим доходным домом: гладкие светлые плоскости, тонкий лепной фриз, парадный подъезд с мраморными колоннами. Семейство нотариуса Сергея Эггерса держало здесь квартиры для состоятельных жильцов (среди клиентов — семья Л. Н. Толстого). В июле 2017-го застройщик получил разрешение «разобрать до фасада» под бутик-отель; в январе 2018-го начался реальный снос. Несмотря на петиции «Архнадзора» и временную остановку работ, к весне остались только подпёртые фасадные стены. В городском отчёте о потерях 2018 года дом Эггерс фигурировал одной из 21 самых громких утрат — и как пример того, как быстро «недостойный охраны» объект превращается в люксовую новостройку.
Судьбы этих двух домов показывают, что после мегасносов 1930-х главной угрозой историческому центру стала «пошаговая» коммерческая реконструкция: здания формально «не убивают», но после выемки керна и удвоения площадей исчезают планировки, лепнина, балки — сама аура места. В результате Москва теряет именно ту среду, где зарождалась культура модерна и быт городского «среднего класса». Градозащитники продолжают бороться, но пока что девелоперская логика выигрывает: фасад остаётся — а город, по сути, лишается ещё одного слоя памяти.
Вокзал станции Подмосковная
Деревянный вокзал станции «Подмосковная» родился вместе с Виндавской железной дорогой: в 1901 году архитектор Юлий Дидерихс спроектировал лёгкое, богато декорированное здание в стиле раннего модерна — резные фронтоны, широкие карнизы и витражные проёмы напоминали о североевропейских дачах и сразу выделяли новую станцию на фоне кирпичных депо. В июле-сентябре 1901-го, пока не достроили Рижский вокзал, именно сюда приходили первые виндавские поезда, так что несколько недель «Подмосковная» формально считалась десятым московским вокзалом.
После открытия магистрального вокзала деревянный павильон перешёл на «вторые роли»: стал пригородной кассой и «фасадом» паровозного депо, где обслуживали локомотивы северо-западных направлений. Благодаря периферийному положению здание пережило войны, бомбардировку, перешло через эпоху типовых ремонтов и к концу XX века оставалось последним уцелевшим деревянным вокзалом столицы.
В 1990-х сооружение бросили на произвол: протекающая кровля, пожары и самовольные пристройки разрушали памятник, а владельцы земли подбирали площадку под многоэтажную застройку. Попытку тихо снести вокзал в 2010-м и очередной штурм в январе 2013-го остановили активисты «Архнадзора», добившись статуса «выявленного объекта культурного наследия». Но на полноценную реставрацию средств так и не нашлось: отрезанный от пассажирских потоков, павильон постепенно сгнил.
Зимой 2024 года здание рухнуло «под тяжестью снега» — так звучала официальная формулировка, появившаяся уже в февральском выпуске «Чёрной книги Архнадзора». По факту рухнула и последняя надежда на сохранение деревянного модерна железнодорожного узла: обломки оперативно вывезли, участок включили в проект расширения моторвагонного депо. Сегодня место бывшего вокзала обозначает лишь пустая просека вдоль путей, а его история напоминает, что даже редчайший тип памятника — «всего-навсего» деревянный пригородный павильон — способен исчезнуть, если правоохранная табличка так и не превращается в реальный ремонт.
Храм Христа Спасителя
Храм Христа Спасителя замышлялся императором Александром I как благодарность за победу в Отечественной войне 1812 года. После нескольких перерывов и смены площадки он был возведён по проекту Константина Тона (1839–1883) в характерном «русско-византийском» стиле: гигантский пятиглавый объём, облицованный белым мрамором, и рельефный фриз-летопись победы над Наполеоном. В августе 1882-го именно здесь впервые прозвучала увертюра «1812» П. И. Чайковского, а 26 мая 1883 года собор торжественно освятили. К концу XIX века он стал крупнейшим православным храмом России и важнейшей доминантой панорамы Москвы.
5 декабря 1931 года собор взорвали по решению Политбюро: площадка требовалась для грандиозного Дворца Советов высотой 415 м со стометровым Лениным на шпиле. Возведён был лишь фундамент; война и дефицит средств остановили проект. В 1960-м котлован превратили в круглый открытый бассейн «Москва» — крупнейший в мире и популярнейший зимний аттракцион столицы. Так на три десятилетия место храма стало символом победы секулярной модернизации над сакральной памятью города.
C распадом СССР началось «обратное» движение: 31 мая 1994 года Патриархия и мэрия Москвы объявили о полном воссоздании собора. Работы (1994–1999) финансировались частными пожертвованиями и целевыми льготами; проект курировали Алексий II, мэр Юрий Лужков, скульптор Зураб Церетели и архитектор Михаил Посохин-младший. Новый храм воспроизводит внешний облик предшественника, но получил двухуровневую структуру с нижним Спасо-Преображенским храмом и современным инженерным «поясом» парковок и залов. 19 августа 2000 года собор вновь освятили, однако критики до сих пор спорят, является ли он «реконструкцией» или «символической репликой».
Сегодня белокаменный гигант высотой 103 м вмещает до 9 500 человек и остаётся главной кафедрой Русской православной церкви. Здесь проходят патриаршие службы, государственные церемонии и иногда — громкие акции протеста: в феврале 2012 года панк-группа Pussy Riot исполнила в алтаре «панк-молебен», после чего три участницы получили реальные сроки, а собор стал ареной мировых споров о границах свободы и сакральности. Таким образом, Храм Христа Спасителя — редкое напоминание о том, что утраченный памятник может быть возвращён, но вместе с ним в городскую ткань возвращаются и новые — порой противоречивые — смыслы.
И многое другое…
Список утраченных московских памятников, конечно, куда длиннее нашего обзора — от Алексеевского монастыря на Красном холме до деревянных особняков Замоскворечья, исчезавших тихо и без афиш. Но даже эти шесть примеров показывают, насколько разными бывают причины исчезновения: идеология, транспорт, коммерция, элементарное бездействие. Они также демонстрируют, что каждый снос необратимо меняет город: он лишает нас не только камня и кирпича, но и контекстов, культурных «реплик», которые позволяют читать историю как непрерывный текст.
Сегодня, когда Москва снова активно перекраивается, старые споры о «консервации или развитии» уже не кажутся отвлечённой академической полемикой. Каждый новый проект в историческом центре — это своего рода референдум о ценностях: готовы ли мы платить ростом этажности за утрату подлинной ткани? — готовы ли вложиться в реставрацию, если она не сулит мгновенной прибыли? Ответы на эти вопросы не станут проще, но чем громче звучат истории утрат, тем меньше шансов, что очередной памятник исчезнет «незаметно».
Поэтому, рассказывая о Сухаревой башне или Доме Эггерс, мы не ставим точку; скорее, выносим урок: никакой закон об охране наследия не работает без гражданского внимания. Сохранённые фрагменты Китай-городской стены, заново воздвигнутый Храм Христа Спасителя и даже недавний спор вокруг памятника на «Таганской» доказывают, что у городской памяти есть шанс — если она успевает стать предметом общественного разговора. А это уже зона ответственности каждого, кто считает Москву своим городом, а её историю — частью собственной биографии.
Так же напоминаем, если Вы впервые на нашем сайте, что мы — профессиональное сообщество гидов, и предлагаем Вам посетить одну из наших замечательных экскурсий о истории нашей столицы. Ждём Вас!